***
Вы больше не приходите ко мне,
но ближе Вас не будет и не надо.
Вы – мой последний лист,
Вы – лист из сада,
и с каждым днём огонь его красней,
как будто это первая весна.
Кому нести поклон за день и место,
за то, что Вы ушли в такие бездны,
и не увидеть сна, не тронуть дна?
На Вас лежит сердечная печать –
Вы у меня без устали болите,
и тянется разлука красной нитью,
и серых глаз доносится печаль...
Вам
Где Вы были? Кем Вы были?
Догорела. Отдала.
Вы себя во мне любили –
Я Вам зеркалом была,
Серебром и пьедесталом,
Ртутью, огненной водой.
Я, как книгу, Вас читала,
И Вы стали мне бедой.
Вас прощать мне мало срока.
Так прощайте! С губ и рук
Отпускаю!
Одиноко,
Одиноко Вам, мой друг...
В поздний час и день угрюмый
Вспоминаю Вас, как свет.
Если мне о Вас не думать,
Значит – Вас на свете нет.
И, как зеркало разбита,
Я живее, чем была.
Заклинаю Вас – любите!
Сердцем. Остро. Без стекла.
Рояль
Молчал рояль. На нём играли,
одна рука венчала звук,
другая в зал бокал хрустальный
вела и не касалась рук.
И платья плыли по паркету,
поскрипывали каблуки.
Поклонников и дам в каретах
встречал рояль – просил руки.
Тот старый дом давно утерян,
как век его – отпет и чист.
И руки с клавиш улетели.
Рояль расстроен. Он молчит.